Романтические отношения при усыновлении и без — есть ли разница?

Недавнее исследование, опубликованное в Journal of Adolescence, утверждает: статус усыновления никак не влияет на любовную жизнь подростков 15-18 лет. Усыновлённые и неусыновлённые подростки с одинаковой вероятностью встречаются с кем-то и поддерживают отношения схожей продолжительности. Впрочем, усыновлённые чуть чаще заявляют о поддержке и конфликтах — комбинация, достойная латиноамериканского сериала, но без особой драмы.

Учёные занялись темой, о которой ещё никто толком не думал. До сих пор все заботились о здоровье, учёбе и семье усыновлённых детей, но о том, как они переживают первую любовь, — почти молчок. А ведь именно подростковые романы существенно влияют на развитие личности и будущие отношения во взрослом возрасте.

Испания оказалась подходящим полигоном: всплеск международных усыновлений в начале 2000-х создал целое поколение подростков из Китая и Восточной Европы в испанских семьях. Участников выбрали из большого национального опроса школьников 2017-2018 гг. Среди них выделили 276 усыновлённых (чаще — девочек из Азии из-за политики одного ребёнка в Китае) и столько же их сверстников без опыта усыновления, подобранных по полу и возрасту.

На уроке детям анонимно предложили заполнить анкету: есть ли у них пара, сколько длились отношения, насколько часты ссоры, как проявляется поддержка и любовь. Также оценивалась удовлетворённость жизнью и общее самочувствие.

Выводы скучны: разницы почти нет. Прямо сейчас встречаются с кем-то 29% усыновлённых и 23% неусыновлённых, хотя статистически это значение не особо о чём-то говорит. Подавляющее большинство отношений длятся меньше полугода, но треть затянулась на год и более. Немного чаще отношения имели усыновлённые внутри страны — возможно, они начинают немного раньше, но авторы призывают не делать поспешных выводов.

Что интересно, в плане поддержки усыновлённые в среднем полагаются на партнёра чаще, и чуть чаще — ругаются. Эмоциональная густота отношений, судя по всему, слегка повышена, особенно у детей, приехавших из других стран — предположительно из-за особенностей воспитания или культурных различий. В остальном никто не жалуется, все по‑прежнему любят и ссорятся в рамках нормы.

Самое главное: качество отношений напрямую связано с самочувствием и у усыновлённых, и у всех остальных. Там, где больше ссор — хуже настроение и самочувствие. Больше поддержки и любви — выше удовлетворённость жизнью. Статус усыновления этот закон не меняет. Всем подходи здоровые отношения — хоть в кастрюлю кладите.

Однако есть нюансы. Исследуемые были выбраны не совсем равномерно (много девочек и международных усыновлений), да и самого опроса «здесь и сейчас» недостаточно для глубоких выводов: мы не знаем, что появилось раньше, — несчастье или ссоры. Анкеты не учитывали ни сексуальную ориентацию, ни гендер, ни этническую принадлежность, что тоже могло бы повлиять на картину. Конкретные испанские обстоятельства — отдельно: например, «китайские» девочки в испанских семьях.

Тем не менее, это исследование добавляет новые оттенки в понимание жизни усыновлённых. Главный вывод — в любви все по‑человечески. В будущем сверить данные разных стран, добавить наблюдения, биомаркеры, самих партнёров — всё это позволит понять, почему подростковые романы такие запутанные. И судя по всему, скучать не придётся.