Чарли Кауфман и его короткометражка «Как снять призрака» — разочарование, память и вечное повторение ошибок

08.09.2025, 19:18:03КиноКультура
Чарли Кауфман и его короткометражка «Как снять призрака» — разочарование, память и вечное повторение ошибок

Чарли Кауфман — режиссёр и сценарист, известный своей способностью превращать внутренние терзания и абсурд в глубокие фильмы. Его новая короткометражка «Как снять призрака», снятая по сценарию поэтессы Евы H.D., была представлена на Венецианском кинофестивале 2025 года. Казалось бы, короткометражные фильмы должны процветать на фестивалях, ведь там для них якобы создана атмосфера поддержки. Но — кто удивлен? — на деле их по-прежнему держат на обочине зрительского интереса и крупных показов. Даже появление на красной дорожке вместе с продюсерской командой и певицей Halsey, финансировавшей фильм через свою компанию, не гарантировало лавров.

Фильм рассказывает о переводчике и фотографе — оба давно мертвы — которые бродят по улицам Афин. В их роли Джесси Бакли (номинантка на «Оскар») и открытие фестиваля Йозеф Акики. Этот 27-минутный фильм — причудливая медитация на тему памяти и утраты, снятая в жанре, напоминающем работы Крис Маркера и Алена Рене. Используется сочетание уличных съемок, архивных материалов и оригинального сюжета — чтобы, словно боги, взглянуть на человеческое забывание и навсегда потерянные возможности.

Во время премьеры Ева H.D. открыто выступила в поддержку Палестины с плакатом «Мы все являемся свидетелями геноцида», указывая на военные события в Газе. Это привлекло внимание к фильму, но, конечно, не столько, сколько очередной блокбастер.

Кауфман в интервью жалуется — делать короткометражки проще, чем полнометражные фильмы: поменьше бюджета, побольше свободы. Но — сюрприз! — денег не приносит вообще. При этом работа тратится колоссальная: «Мы ездили по Афинам, снимали в районах, куда обычно не заглядывают туристы, старались не мешать горожанам и самим стать частью их мира». Джесси Бакли, вдохновлённая, сама выбрала голубой парик для своей героини, намекая публике на неумирающую ностальгию по «Вечному сиянию чистого разума».

Подбор актёров тоже происходил нетривиально. Для роли второго призрака нашли Йозефа Акики — через цепочку знакомств — вместо западных звёзд с «правильной» биографией. Архивные кадры для фильма собирали по друзьям, буквально «с миру по нитке».

«Как снять призрака» — не о коммерческом успехе. Кауфман подчёркивает: короткометражкой нельзя заработать. Даже на фестивалях — короткий метр это «серый кардинал»: есть в программе, но никто по-настоящему не обращает внимания. Но зато, говорит режиссёр, нет нужды плясать под дудку инвесторов — уже достижение.

На подходе у Кауфмана и другие проекты: экранизация романа «Полиция памяти» Юко Огава (поставит не он), а также фильм «Позже война» с Эдди Редмэйном и Тессой Томпсон, но возникли трудности с производством. А «Нью-Йорк, Нью-Йорк» Кауфмана, хоть и был руган критиками после выхода, теперь превратился в культовое кино. Даже Роже Эберт признал его лучшим фильмом десятилетия. Кауфман признаётся: «Рад, что снял этот фильм и работал с этими людьми. Это не помогло моей режиссёрской карьере, но, может, помогло мне как человеку».

Фильм скоро покажут на других фестивалях и потом разместят на бесплатном сервисе Kanopy, доступном библиотекам. Ирония: мир меняется, но судьба короткометражек, как и людей, — вечное забытие.


perec.ru

Что же нам снова презентует Кауфман? По вечному кругу неизбывных вопросов впервые сталкиваются: короткий метр (который никому не нужен), поэтесса в обиде на человечество, призрак блеклого города и инспирированный продюсер с портфелем. Вновь Венеция, вновь ковровая дорожка, но для кого все эти жесты? Проклятие короткометражек — быть «для души» и не иметь ни денег, ни зрителя. Ирония — ни одному великому не удалось разбудить массовую публику: будь ты Кауфман или даже Halsey.

Фильм о мёртвых, греющихся у костра чужих архивов и собственных провалов, срежиссирован с намерением показаться «случайным очевидцем». На деле за архивом стоят друзья и случайные знакомые, собравшие домашние съёмки и прочие «подлинности». Кауфман тут примеряет маску маргинала: «Пусть мы не в топ-100, зато не должны понравиться всем». Вопрос остается: если формально свобода, но аудитории нет — аплодисменты можно считать внутренним опытом?

Политический флёр с заявлением о Палестине добавляет щепотку модной социальной ангажированности, но кинофестиваль — не место для настоящих протестов. Здесь одобряют только те жесты, что не мешают коктейлям.

В сухом остатке: достижение Кауфмана — не фильм, а самоирония. С величием большого искусства здесь спорят призраки — вечные и незамеченные, как списки NYT. Таков удел творца: снимай, мечтай, разочаровывайся. Поклонников больше не станет, но зато совесть чиста. Широко закрытые глаза индустрии встречаются с глухими ушами зрителя.

Поделиться