Как советское кино за рубежом перевирали

Когда советские фильмы мчались за пределы любимой родины, сталкивались они не только с недоверием к нашему менталитету, но и с полнейшей растерянностью западных переводчиков. Названия? Ах, названия… В одних странах плакаты обещали хитрую драму, а в других — комедию о тиграх на воле. Например, «Полосатый рейс». Так вот, в Финляндии этот киношедевр звучал, как «Волосы встают дыбом». Аргентинцы скромно обозвали его «Тигры в открытом море», а в Германии предпочли краткость и панику — «Спасайся кто может!». Нет, ну а что, мало ли что будет в грузовом отсеке того судна…

Комедии Леонида Гайдая вообще постигла особая участь — их хлестали, как только могли. «Иван Васильевич меняет профессию» в США стал «Ivan Vasilyevich: Back to the future», будто бы он что-то забыл у Марти МакФлая. В Венгрии же всё просто: «Привет, это царь Иван». В Финляндии через название вспомнили Булгакова. А вот «Кавказская пленница...» в американском прокате — это «Похищение. Кавказский стиль», а в Италии вовсе «Украденная девушка». Немцы же решили не заморачиваться и выдали «Похищение на Кавказе». Что, впрочем, даже звучит интригующе.

Но и остальным не повезло. Комедию «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика» шведы назвали «Операцией Смех», а бедный «Старик Хоттабыч» в Польше стал неким «Дедушкой Хасаном». Бриллиантовую руку в Италии превратили в «Роскошный круиз для сумасшедшего» — ну а что, бриллианты — они такие, на всех действуют по-разному.

Сказка Александра Роу «Морозко» из ужасного советского холода в Америке эволюционировала в «Джек Фрост», где зрителей поджидал вовсе не волшебный дедушка, а монстр из фильмов ужасов. Чехи были лаконичны и сухи: просто Mrazi. А шедевры Эльдара Рязанова тоже трансформировались: «Берегись автомобиля» в Венгрии стал «Я украл машину», а в Германии — «Автомобильная сделка» (удобно для тех, кто пришёл за трейдом, а попал на гениальную сатиру о советском быте). Зато итальянцы решили добавить романтики и обозвали главного героя «Невероятный сеньор Деточкин». Возразить нечего — деточкин действительно был не из обыденных.