Следите за новостями по этой теме!
Подписаться на «Киноманы / Новости: сериалы, фильмы, премьеры»Аш Атталла, продюсер британской версии сериала «Офис», признался, что теперь сомневается: стоило ли позволять Рики Джервейсу шутить о его инвалидности. Напомним, Атталла перенёс полиомиелит в детстве — болезнь оставила его неспособным ходить. В 2001 году на вручении премии British Comedy Awards Джервейс отпустил несколько колких шуток на эту тему, предварительно спросив разрешения у самого Атталлы: "Он был бегуном — нет, это продюсер. Он сам попросил меня так сказать, чтобы вы не подумали, что он выиграл конкурс." К тому же Джервейс сравнил Атталлу со Стивеном Хокингом, намекнув, что последний "ещё и умный".
Аш в то время сам настаивал: пусть Рики отпускает такие шутки — мол, публика должна знать, что он не оказался на сцене случайно. В новом интервью BBC Radio 4 он уточняет: людей на инвалидных креслах тогда почти не было видно на сценах, ему хотелось считаться "своим" в этом мире. "Я сознательно вынес инвалидность на первый план, чтобы выделиться, и тогда мне казалось: это поможет," — делится Атталла.
Но, размышляя сейчас, отмечает: чувство остроумия и самоиронии сыграло с ним злую шутку. "Я вдруг понял: возможно, я сам себя продал. Стал использовать инвалидность для того, чтобы привлечь к себе внимание. А теперь мне не так уж приятно это вспоминать." При этом, говорит Атталла, у него до сих пор двойственное отношение к теме инвалидности: иногда ухитряется получить бонусы вроде прохода без очереди в аэропорту, а иногда раздражается, если кто-то поднимает этот вопрос.
Публика стала узнавать его благодаря этим выступлениям, хотя обычно фигура продюсера остаётся в тени. Но слава запоминается легко — забывается трудно. К слову, сам Джервейс не раз признавался: его провокационные шутки вызывают у продюсеров опасения — часто они просто не понимают, можно ли над этим смеяться.
Порой кажется: хочешь быть заметным — поставь на сцене самого себя, включая свои слабости. Вот Аш Атталла, одержимый идеей 'проявиться' в мире, где инвалидность — скорее невидимка, чем часть шоу. Он сам даёт зелёный свет Джервейсу — пусть шутит про коляску по полной, публика оценит. Публика, конечно, оценила — по-британски громко. А потом осталось послевкусие: не продал ли я себя дешево, показав партнёру, что мой недостаток — не табу? На поверку из благородного самоироничного поступка вырос небольшой внутренний торг: получить немного славы, немного уважения… и вопрос на годы — а была ли это личная победа или проигрыш?
Герои такого абсурда сами не всегда знают границу: используют ли они общество, или оно — их. Продюсер за сценой хочет быть актёром, актёр за сценой рвётся к власти над темой. Ирония — как флаг, который тут же переворачивают. Английский юмор прошёлся по полю мин без особых потерь для Джервейса, но Атталла теперь сомневается: 'Пригласил себя на ужин для львов — не удивляйся, что просят соли.'
Круг замкнулся: самоирония как щит или как способ ловко оправдать собственный особый статус? 'Ну что ж', — пожмём плечами вместе с Атталлой, — 'по крайней мере, меня запомнили.'