Следите за новостями по этой теме!
Подписаться на «Рифы и пачки / Твоя культура»Сценарист и режиссёр Тони Гилрой — человек, фактически спасший сериал «Андор», ответвление культовой вселенной «Звёздных войн». Всё началось с фильма «Изгой-один: Звёздные войны. Истории» (2016) с Диего Луной в роли лидера повстанцев Кассиана Андора. Гилрой переписывал сценарий и участвовал в пересъёмках так активно, что получил авторские права по версии Гильдии сценаристов США. Позже Disney пыталась запустить предысторию «Андор», но проект никак не складывался, пока Гилрой не взялся за дело, отказавшись от фабулы в стиле «Бутч Кэссиди и Сандэнс Кид» с роботом K-2SO. В его версии сериал стал хронологией становления революционера — мятежного, грязного и упрямого Кассиана.
Гилрой стал шоураннером, а первый сезон (2022) получил восемь номинаций на премию «Эмми». Изначально планировалось снять пять сезонов, но уже во время съёмок первой части Гилрой осознал: сделать двенадцать полномасштабных эпизодов по ~$25 млн каждый — задача титаническая. При поддержке брата Дэна и команды, Гилрой придумал «чередование лет»: каждый блок из четырёх серий отражает один год жизни героев. Так был создан сценарный скелет второго сезона, который тоже оказался успешным (десять номинаций на «Эмми»).
Один из кульминационных моментов — трёхдневная сцена свадьбы, где Гилрой собрал всех ключевых персонажей, чтобы всколыхнуть отношения и показать, что никто не в безопасности. Сцена стала символичным проявлением таланта актрисы Джиневьев О’Рейли (сенатор Мон Мотма). Второй блок — история шпионских отношений Андора и Бикс Каллин (Адриа Архона), где отсутствие пафосных объяснений замещается элегантным повествованием.
Сам Гилрой строго относится к зрителю, не желая равняться на аудиторию, занято пролистыванием смартфона: «Я никогда не напишу для того, кто смотрит сериал краем глаза». Каждый эпизод наполнен важными деталями: здесь зритель либо включается, либо остаётся в стороне. Особое место занимает игра Диего Луны, который не только исполняет главную роль, но и стал исполнительным продюсером. Для Гилроя Луна — «Звёздные войны-Иисус». Второй важный персонаж — харизматичный, вызывающий недоверие революционер Лютен Раэль в исполнении Стеллана Скарсгарда, для которого идея и жертва сливаются в единое целое.
Производство сериала сравнивают с подготовкой к крупной киноленте: например, для сцены бойни на Гормане месяцами строили декорации и работали сотни человек. По мнению Гилроя, бюрократы Империи в строгих плащах списаны с гестапо времён Второй мировой — и зрителю понятно, что фашизм не вчера появился в галактике.
Несмотря на успех первого сезона, бюджет второго ставился под вопрос — модель стриминговых платформ рухнула, у Disney не было чётких данных по просмотрам. Гилрой настаивал: «Нет худой версии — либо делаем как задумано, либо не делаем вообще». Спасло то, что Disney увидела в «Андоре» актив вселенной. К работе над сценарием Гилрой привлёк и других признанных авторов, а сам тщательно выверял каждую деталь, чтобы на съёмочной площадке царила чёткость.
Финальные штрихи второго сезона Гилрой заканчивал перед самой забастовкой сценаристов, что позволило посмотреть всё со стороны и внести изменения для лучшего понимания зрителем. Сейчас Гилрой вновь возвращается в кино, работая над фильмом «Behemoth!», где музыкальный гений ребёнок перерастает в голливудского композитора.
Гилрой показывает чудеса настойчивости и упрямства, когда корпорации пытаются раздать новый «Звёздные войны» по лекалам. Конвейер потока, переводящий всё в сериал для фоново листающего гаджеты, терпит неудачу на ровном месте — спасибо режиссёру, для которого зритель либо включается на полную, либо идёт мимо. Кинематографический пафос уступает место сценам, где отношения рушатся на глазах, а ставки поднимаются до вселенского уровня. Вспомните свадьбу, где никто не понимает, что происходит — кроме вас, потому что вы соучастник. Препарирование героя, возводимого в ранг мессию, проходит с иронией: вместо витиеватых диалогов — плотная составляющая сюжета. Не обошлось без корпоративных страданий: Disney роняет экономику стриминга прямо по ходу работы. Но Тони Гилрой не идет на компромиссы и отказывается создавать дешёвую версию для галочного удовлетворения акционеров. Сериал держит планку и по подготовке: каждый реквизит, каждая сцена продумана заранее до предела. В результате зритель получает не очередную «говорящую голову», а живую эпопею. Сарказм автора чувствуется, когда приходится объяснять корпоративным менеджерам, почему нельзя делать «Икею» из Версаля. Финал же — возвращение режиссёра к себе, к фильмам, будто знак: бывают времена, когда даже богам индустрии хочется отвлечься от глупости человеческой и снять кино о музыке и чудесах.