Следите за новостями по этой теме!
Подписаться на «Культура TODAY / Зарубежная культура»30 августа 1860 года в местечке Кибартай на территории тогдашней Российской империи у железнодорожного служащего Эльяшива-Лейбы Левитана родился сын Исаак. Примерно через полвека после смерти ему дали яркое определение: «Пушкин русского пейзажа». Историк Климент Тимирязев ввёл этот образ в оборот, и попал в точку: стихи Пушкина уже неотделимы от русского языка, картины Левитана так же узнаваемы даже для непосвящённых. Например, фильм «…А зори здесь тихие» начинается с кадра, повторяющего «Над вечным покоем» Левитана, и зрители мгновенно всё понимают. Однако Тимирязев вряд ли задумывался, как далеко пойдёт это сравнение: ведь Левитан со временем стал в изобразительном искусстве эталоном, классиком — аналоги Пушкина для литературы. Статус классика подразумевает, что его творчество принимается всеми, оно становится образцом – но и тут не обходится без подводных камней. Любители «традиционного искусства» часто противопоставляют Левитана «современной мазне», хотя забывают, что при жизни сам Левитан был воплощением современника и новатора. Критики его не щадили: в 1896 году Николай Александров обозвал его картины «мазнёй» в «Петербургском листке», а через пару месяцев назвал живопись Левитана «красочно отталкивающей». Больше всего досталось знаменитой «Золотой осени» — и не только ей одной. На «Над вечным покоем» рецензенты обрушились с упрёками: сочетание видов природы в одной картине считалось ложью, а манеру письма критиковали за незавершённость. Даже в хрестоматийном «Марте» упрекали за отсутствие цельности работы.
Впрочем, сам тот же самый Александров в 1877 году восхищался ранним творчеством Левитана, где всё было «как положено». Но зрелый мастер уже ломал закостеневшие нормы — и раздражал приверженцев канонов своей свободой и экспрессией. В друзьях у Левитана были и учёные вроде Вагнера, и Чехов, и даже актриса Ермолова отличилась комментарием: «Обратился в мазилку-декадента!». Выражение «декадент» в то время означало обвинение в «упадничестве» и могло запросто погубить репутацию.
Статья рассказывает о поразительном превращении Исаака Левитана из художника, которого современники называли «мазилкой-декадентом», в непререкаемого классика, «Пушкина русского пейзажа». Описывается, как критики конца XIX века осуждали Левитана за смелость, за «упадничество», за смешение мотивов и ломаную манеру письма. Его картины называли незавершёнными, над ними издевались и коллеги, и влиятельные критики того времени. Особенное негодование вызвали такие ныне хрестоматийные полотна, как «Золотая осень» и «Над вечным покоем».
Тем не менее уже при жизни Левитан получил и первые восторженные отзывы — правда, о ранних работах, выполненных «как положено». Зрелый мастер начал ломать каноны, и за это же подвергался нападкам со всех сторон. Используется параллель с поэтом Пушкиным, чьи произведения также были не сразу приняты как классика. Раскрыта тема отчуждённости художника: в письмах из Франции и Финляндии Левитан признавался, что тоскует по Родине и никакая «чужая» природа не способна заменить ему Россию.
Показано, как субъективны понятия «классика» и «новатор»: сегодня Левитана ставят в пример против современного искусства, забывая, что ему самому при жизни доставалось за «слишком современный» подход. Итог: человеческая любовь к повторам и шаблонам, когда новатора сначала травят, а через поколение поднимают на пьедестал. Элемент ироничного разбора раскрывает этот цикл перехода из «мазни» в иконы.