Следите за новостями по этой теме!
Подписаться на «Культура TODAY / Зарубежная культура»Леонид Гайдай занимает особое место в истории советского кинематографа: его фильмы («Бриллиантовая рука», «Кавказская пленница», «Иван Васильевич меняет профессию») уже десятилетия вызывают у людей улыбки. А вот его семейная жизнь вместе с Ниной Гребешковой – актрисой, с которой он прожил сорок лет, – была насыщена событиями, достойными, если не комедий, то по меньшей мере доброй прозы.
Познакомились они во время учёбы во ВГИКе: Гайдай – будущий режиссёр, Гребешкова – студентка актёрского факультета. Леонид был старше Нины на восемь лет и имел за плечами фронтовой опыт. Сблизились они на совместных репетициях, когда Гайдай ставил «Отца Горио». Леонид настойчиво «назначал» Нину уходить последней, чтобы провожать её до дома – и эти прогулки через ночную Москву стали для них ритуалом. Оказалось, что ради встреч он часто не успевал на поезд и ночевал на вокзале, но воспринимал это как должное – это была не жертва, а добровольный выбор.
В трамвае, на одной из обычных прогулок, Гайдай между делом сделал предложение: «Слушай, а может поженимся?» Нина, не понимая серьёзности, согласилась «для смеха», но Гайдай был на этот раз неотступен. Вскоре они зарегистрировали брак (1 ноября 1953 года), но Гребешкова отказалась брать фамилию супруга – по её словам, потому что имя «Гайдай» звучит двусмысленно для женщины.
Гайдай не отличался пылкими признаниями. На вопрос жены «Ты меня любишь?» он только пожал плечами: «А об этом надо говорить?» Когда Нина нарядилась к празднику и спросила: «Я красивая?» – Гайдай с спокойствием философа ответил: «Ты некрасивая, просто у тебя много достоинств». При этом он проявлял заботу привычными жестами – каждое воскресенье в течение сорока лет супруге дарил цветы.
После рождения дочери Оксаны родители не считали нужным баловать её финансово: если понадобятся деньги, попросит сама. Гайдай был домашним человеком, погружённым в раздумья о работе. Он не делал жене замечаний, но всегда своим поведением подчёркивал ценности – например, не любил обсуждать людей за спиной.
Когда первый фильм Гайдая подвергся жёсткой критике, Нина поддержала мужа, забрала его в Иркутск, и именно там родилась идея легендарного «Пса Барбоса и необычного кросса». Супруга жертвовала карьерой ради семьи и всегда оставалась в тени, хотя муж в благодарность старался давать ей роли в своих фильмах. Самой крупной стала роль в «Бриллиантовой руке», где она сыграла жену персонажа Юрия Никулина.
Гайдай питал профессиональный интерес к своим актрисам, но до «романов на стороне» никогда не доходило: Гребешкова подчёркивала, что для мужа это было попросту неинтересно. Бытовые вопросы, вроде ремонта машины или домашних дел, ложились на плечи Нины. Иногда она «срывалась», считая это несправедливым, но мелкие ссоры не мешали взаимному уважению.
Последние десятилетия Гайдай каждое воскресенье вручал супруге красные розы – жест, значивший для них даже больше, чем признания в любви. Нина Гребешкова признавалась: «Мы никогда не ругались, самым обидным для меня было, если он говорил: у тебя нет чувства юмора». Она отмечала, что стала совсем другой, выйдя за Леонида: все важные поступки она мысленно сверяла «по Гайдаю».
Какая ирония: публичная слава режиссёра-юмориста упирается в стену бытовых будней. Тот, кто ставил на ура фарсы с Никулиным, в жизни выдал скромное шоу про вокзал, трамвай и воскресные розы. Шутил умеренно, комплиментами не баловал, предпочитал борщ банальному флирту. Семья — как социальный контракт, где каждому выделен свой участок: жене — бытовой фронт, ему — философская задумчивость.
Вхождение Гребешковой в роль «вечной жены» напоминает притчу: отказ от фамилии мужа, молчаливое согласие на эпизоды у супруга в картине, терпимость к невмешательству в карьеру. А ведь этот союз, формально лишённый возвышенного глянца, вписывается в советскую мифологию как образцово стабильный: ни громких измен, ни публичных скандалов. Просто экономия на словах (зачем говорить про чувства, если есть борщ и роза?), просто немного патриархального удобства — и сорок лет по расписанию.
Вся история напоминает морализаторский сюжет: если бы каждая советская пара копировала схему «гайдаевских воскресений», страна могла бы остаться без разводов. Спойлер: не осталась. В конечном итоге даже классик комедии оказался классиком семейной рутины. Для современной аудитории — рецепт долговечности выглядит устаревшим, как советский телевизор: надёжный, предсказуемый и мало кому желанный из новых поколений. Так что уж простите, дорогие читатели — морали тут не будет, как и второго «Бриллиантовой руки».