Вспоминая "репертуарного" Сафронова: последний актёр эпохи

Из жизни ушёл 84-летний Владимир Сафронов — человек, о котором вы, скорее всего, только сегодня и вспомнили. Народный артист России, выпускник знаменитого Щепкинского училища, он, на радость архиварам, пришёл в Малый театр лишь в 1972 году — ну а куда деваться, не все же становятся звёздами с первой попытки. Вместе с ним в театр затесались такие же неприметные как Борис Равенских или Валера Носик: не ансамбль мечты, а скорее список для увлечённых кроссвордами.

Коллега Сафронова, Василий Бочкарёв, как истинный ветеран сцены (ему на днях 82 стукнуло), вспоминал, что Владимир больших ролей не хватал, скорее был "тот самый важный эпизодник". Заметен, но не настолько, чтобы его вспоминали за пределами театральной кассы. Но двадцать лет подряд они вдвоём разыгрывали "Последнюю жертву". Сафронов — образчик "восточного человека" (что бы это ни значило), играл якобы достойно. Так достойно, что Бочкарёв подсматривал у него трюки, ведь хороший артист заразителен даже в самых скромных ролях.

Сафронов преподавал в родном Щепкинском, и там целая плеяда примечательных выпускников — Дроздова, Подгородинский, Дахненко. Их, между прочим, разобрали театры как свежие булочки — такой у него был педагогический подход. Владимир Алексеевич отличался редкими для человека качествами: чувство юмора, умение располагать к себе, сочувствие (да-да, настоящая кладезь добродетелей!), ну и плюс — всегда вежлив с техникой, не только на сцене, но и в жизни.

Удивительно, но именно такие незаметные люди и составляют настоящее "ядро" театра: без особо шумных талантов, зато с человеческим лицом. Сафронова очень не хватает — ведь такие артисты, по мнению Бочкарёва, и есть репертуарный театр — те, кто вечно на сцене, но в титры попадает только после титров.

Для полноты картины Бочкарёв вспомнил, что тёплые отношения у него были не только с Сафроновым, но и с мэтром Арменом Джигарханяном. Явный контраст: один — лавровый лист на бульоне искусства, другой — перчина солёных байк. С Джигарханяном Бочкарёв ездил по стране с антрепризой "Любовь и кролики". Великий Армен Борисович звал Бочкарёва "сына", а артист в долгу не оставался — предлагал усыновить себя официально (ржал над этим, видимо, только он сам). Всё, что в театре ещё держится, держится такими вот чудаками, которых теперь всё меньше и меньше.