Поворот судьбы. Что стало со звездой «Курьера» Немоляевой
Следите за новостями по этой теме!
Подписаться на «Раритет: Искусство и Антиквариат»
Имя Анастасии Немоляевой ярко вспыхнуло на небосклоне советского кинематографа в 1986 году: её Катя Кузнецова из культовой драмы Карена Шахназарова «Курьер» стала символом эпохи перестройки. Юная, тонкая, с выразительными глазами — Анастасия воплотила образ московской золотой молодежи. В паре с Фёдором Дунаевским, сыгравшим курьера Ваню, она стала фантазией и тоской каждого подростка, а сам фильм гремел по всей стране. Внезапная слава обернулась тяжёлым испытанием: толпы фанатов, навязчивые ухажёры, подарки и письма, а порой — и камни в окна. От излишнего внимания девушку спасал лишь служебный пропуск на киностудию «Мосфильм», позволявший ускользнуть от одержимых поклонников.
Однако Немоляева оказалась не просто счастливицей из кинофильма. Её родословная — это династия мастеров отечественного кино: отец — оператор Николай Немоляев, дед — режиссёр Владимир Немоляев, тётя — знаменитая Светлана Немоляева. Тем не менее, истинной страстью Анастасии с детства было изобразительное искусство. Именно рисование и роспись по дереву стали её отдушиной и, в итоге, главным делом жизни.
В девяностые российский кинематограф сократился до минимума, достойных ролей почти не было, и Анастасия Немоляева взяла в руки кисть. Она получила художественное образование и открыла собственную мастерскую по реставрации и росписи мебели.
Вскоре судьба снова преподнесла сюрприз: на съёмках советско-японского фильма «Сны о России» она познакомилась с Вениамином Скальником — загадочным полурусским-полуяпонцем, театральным режиссёром и продюсером (по японскому паспорту — Цутому Исидзима). Между ними вспыхнула любовь, они поженились, а впоследствии создали уникальный творческий дуэт. Вениамин делает эксклюзивную мебель, а Анастасия расписывает её в духе средневековых фресок. Их работы оказались настолько яркими, что украшали интерьеры Романа Абрамовича и Олега Дерипаски.
Семейное счастье заканчивалось не только в мастерской: у пары родились три дочери — Соня, Фрося и Дуся. Сейчас Анастасии Немоляевой 56 лет, она занимается любимым делом, занимается спортом, живёт в гармонии и с теплотой вспоминает роль, сделавшую её знаменитой. Культовая Катя Кузнецова — её визитная карточка до сих пор, но теперь рядом с ней стоит не менее значимый титул: признанный художник и дизайнер.
В начале статьи авторам удалось создать романтическую дымку советского глянца. Это как если бы тебе напомнили о гаджетах из прошлого, только вместо «Тетриса» — Анастасия Немоляева. Дочь семьи, где даже пёс, кажется, работал на «Мосфильме». Вспоминаешь молодость с фильмом Шахназарова, восторженные письма и те самые токсичные знаки внимания — тут не до телефонных сталкеров, камнями метали прямо в окна. «Мосфильм» – единственный пропуск в личное пространство, ностальгия по временам, когда фанаты были без WhatsApp.
Текст услужливо объясняет, как трагикомично родовая прививка к кино не сработала: киномарафон закончился, актриса запрыгнула к кистям и мольбертам, а могла бы, наверное, играть в каждом сериале. Пережила апатию российского кинематографа, дала хипстерский урок дизайнерской эклектики (тут и роспись, и реставрация). Журналисты чутко упоминают — среди клиентов олигархи с известными именами, без намёка, что это тоже бизнес.
В семейной жизни, как в советской драме: встреча с театральным режиссёром-полуяпонцем, творческий союз, три девочки с именами для детской сказки. Настоящая постсоветская мелодрама с минимальным хэппи-эндом: и в кино, и вне его. В этом тексте, конечно, много показного восторга — будто Немоляева оказалась носителем особой супрематической трагедии: ушла от толпы к спокойствию, но не потеряла ни иронии, ни родовых талантов. Её добросовестно подают как экс-музу эпохи, которая и в новой жизни остаётся «той самой Катей Кузнецовой». Микс иронии и грусти хорош: если бы за драмой всегда был запасной выход к краскам и дереву, все были бы художниками.