Писать на ночь занятие гнилое. В голове прожитый день и сладкая усталость. И еще тоска. Приторная и вкусная тоска. Она бывает только тогда, когда сам себе нравишься и очень доволен собой. Легкое раздражение. Жесткая критика по отношению к самому себе и лень. Спать. Спать. Спать.
Я не маньяк. К тому же сексуальности во мне мало, хотя она и говорит, что мои пальцы ее сводят с ума.
Я притрагиваюсь к ней каждый вечер, ощущая мельчайшие неровности ее обнаженного тела. Поцелуй. Ниже. К соскам. Она умаляет не спускаться дальше и повторяет: "Давай в следующий раз?" Нет. Я хочу целовать ее там сегодня. Я хочу целовать ее там всегда.
Солоноватый вкус ее влагалища меня сводит с ума. Пытаясь отыскать клитор, я вожу горячим языком по ее вздрагивающей пипке. Нашел. "Не вертись. Успокойся!" Дай мне насладиться тобой.
Еще рано входить. Впрочем, она уже готова. Она ждет меня. Пытается поцеловать мой член. Я уступаю. "Давай играть дальше, малыш!"
Она не дает целовать мне свою попку, впрочем, как и входить в нее. "Я не люблю", - говорит она. Я не настаиваю.
Мы целуем друг друга везде, где нам нравиться. Мы наслаждаемся друг другом. Ей нравиться слизывать теплую сперму с моего члена, я же обожаю наслаждаться ее теплым и влажным влагалищем.
Все. Обессиленный я падаю на нее. Она стонет, она хочет продолжения?
Писать на ночь занятие гнилое. В голове прожитый день и сладкая усталость. И еще тоска. Приторная и вкусная тоска. Она бывает только тогда, когда сам себе нравишься и очень доволен собой. Легкое раздражение. Жесткая критика по отношению к самому себе и лень. Спать. Спать. Спать.