Была суббота. Двадцатое мая. Первое, по настоящему тёплое утро. Вплоть до вчерашнего дня температура держалась около нуля, и Вадим проклинал эту необычайно суровую весну. На улицах девушек в колготочках почти не наблюдалось. И это любимое им время года пронеслось мимо, не дав вдоволь налюбоваться на прекрасную многоликость женских ножек в нейлоне.
Лето наступило резко. Девушки, наконец-то, выставили на всеобщее обозрение свои блистающие на солнце нейлоновые ножки. Но Вадим на основе своих многолетних наблюдений знал, что по такой жаре колготки с этих ножек исчезнут через пару дней, а появятся снова лишь к концу лета, если только погода вдруг не испортится раньше.
Но даже такой малостью он не мог воспользоваться, поскольку имелась настоятельная необходимость провести этот уик-энд на даче.
И всё-таки настроение у Петровича было хорошее. Подходил к концу учебный год. Впереди маячил долгожданный отпуск. А главное, успешно развивались его отношения со Светланой, к которой он определённо начинал испытывать довольно сильные чувства.
Вадим не отличался влюбчивостью. Если не считать отроческих влюблённостей, то, пожалуй, только Марина могла похвастать тем, что зацепила серьёзнейшим образом сердце Петровича. Но, на беду Вадима, он не добился взаимности. Все остальные отношения с женщинами его волновали, конечно, но он понимал, что вот этого чего-то главного не хватает, чтобы получить высшее наслаждение от интимных отношений с представительницами прекрасной половины человечества.
И вот сейчас он осознавал, что Света значит для него значительно больше, нежели просто объект сексуального интереса.
По возвращении из столицы, Петрович, как и обещал, позвонил ей, и с первых же фраз почувствовал, что она ему рада. Для него это было очень важно, и, ощутив уверенность в себе, Вадим ринулся завоёвывать сердце девушки. Теперь почти всё свободное время проводил он в её обществе, и, когда приходилось разлучаться, все мысли его крутились вокруг образа Светланы. Всё, что не касалось этой девушки, стало вдруг таким далёким и неинтересным, что он порою сам удивлялся тому, как это может быть.
На Вадима вдруг нашло вдохновение, вновь захотелось писать песни, чего он не делал уже несколько лет. В последний раз такой творческий подъём он испытал в посёлке, пребывая в состоянии влюблённости в Марину. Тогда легко рождались мелодии, и тексты возникали как будто сами собой, стоило только взять гитару в руки. Петрович мог часами творить, и у него очень неплохо получалось. А когда девушка исчезла из его жизни, пропал и дар.
Сейчас Петрович был полон сил и энергии. Ему захотелось создать что-нибудь оригинальное. И идея пришла, когда он увидел в интернете стихи о колготках. Мысля глобально, Вадим начал писать целую поэму в стихах, назвав её "Ода колготкам".
Помня со школьной скамьи, как это звучит у классика: "Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог:" и так далее, он, не долго думая, набил на клавиатуре: "Мой друг, Петрович, как-то невзначай, в сердцах с досады, сплюнув сгоряча:". Дело пошло, и, закончив за пару вечеров первую главу аж в тринадцать строф, Петрович опубликовал её в интернете.
Это было вчера, а теперь Вадим направлялся на фазэнду, надо было помочь родителям копать огороды. Вернуться должен был в воскресенье, - договорились со Светой идти в гости к Татьяне со Стасом.
Он сидел на остановке автобуса и любовался проплывавшими мимо него, нескончаемой вереницей, ножками в колготках. Не хотелось никуда уезжать. Ему так нравилось наблюдать эти совершеннейшие создания природы, затянутые в прозрачный нейлон, что так бы и просидел весь день, наслаждаясь столь дивным зрелищем.
Подошли две девушки старшего школьного возраста в максимально коротеньких платьицах и чёрных колготках, натянутых на стройные ножки. Но Петрович недолго упивался их восхитительным обликом. Подъехал автобус и увёз красоток на "Орбиту". Появилась ещё молодая девушка, и ослепила Вадима великолепными ножками в блестящих телесных колготках, которые буквально сияли на солнце, пуская яркие блики. Такие колготочки были уже не в моде и почти не встречались на улицах города, что весьма удручало Вадима, поскольку ему то, как раз очень даже нравилась глянцевая поверхность женских ножек.
Рядом присела женщина бальзаковского возраста в коротком чёрном костюме, предоставив взору Вадима волнительно красивые ножки в тёмных колготках цвета загара. Вот они были, рядышком, - эти манящие бёдра и коленки, магнитом притягивающие взгляд Петровича. Он чуть ли не посекундно украдкой, краем глаза зыркал на вожделенную прелесть своей соседки по скамеечке, и ему очень хотелось, чтобы автобус подольше не приходил.
Но автотранс сработал точно по расписанию, и Петрович залез в уже переполненный "Икарус" вслед за обладательницей этих восхитительных ножек. На следующей остановке втиснулось ещё несколько человек, и Вадима плотно прижали к телу женщины. Он почувствовал бретельки её бюстгальтера кожей своей груди. Его пах прильнул к приятной выпуклости её левой ягодицы. Но главное, его правая ладонь оказалась припечатанной к её ляжке в том месте, где заканчивалась юбка.
Петрович чувствовал бесподобную шершавость её нейлона всеми рецепторами своей ладони! Изумительные ощущения! Сквозь колготки пробивалось тепло её тела. И бесконечно приятно было ощущать упругость мышц её ножки. Божественно! Он щупал колготки абсолютно незнакомой ему женщины, и от этого испытывал очень острые переживания.
Не будь этого неожиданного контакта, получасовой путь в битком набитом автобусе показался бы Вадиму нескончаемым. Сейчас же ему было жаль, что вскоре на первых дачах люди начнут выходить, и ему придётся отлипнуть от тела женщины.
Петрович был в шортах и решил прикоснуться ногой к её восхитительной ножке. Чуть согнув в колене, он ощутил шершавость нейлона на своём бедре! Кайф!!! Но ему этого было мало, и он начал тихонечко поглаживать бедром её упругую плоть. Он остро чувствовал, как тончайшие нити колготок перемещаются по его коже, и от этого испытывал отменное наслаждение. В его мозгу нарисовался образ этой женщины в одних только колготочках, отдающейся ему, и его пенис налился кровью, требовательно упёршись в левое полушарие её попы, препятствующей движению вверх.
Женщина, конечно, не могла не почувствовать Вадимкиной эрекции, а он ничего не мог поделать. Природа требовала своё.
Так и ехал Петрович, упиваясь восхитительными ощущениями. Когда же на первой остановке люди начали выходить, он тоже вылез, засунув руку в карман, чтобы эрекция не бросалась в глаза. Он сбежал из автобуса, так как не знал, какова будет реакция его жертвы, когда в салоне станет посвободнее.
Дождавшись следующего автобуса, он благополучно добрался до своих огородов, которым и посвятил львиную долю свободного времени.
Вернувшись в воскресенье вечером, Вадим с грустью обнаружил, что уже на многих идущих ему навстречу девушках не было колготок. Они шли в коротеньких, и не очень, платьях, сверкая незагорелыми ещё коленками и бёдрами. Сезон колготок неумолимо заканчивался, вчера только начавшись.
Забежав домой переодеться, он отправился к Светлане. Та встретила его в голубенькой блузке, серой юбке до колена, в телесных колготках и туфлях чёрного цвета, уже готовая к выходу.
Купив по дороге "малинку", завалились в гости к Татьяне со Стасом. Стас достал из холодильника водочки, решив, что они с Вадимом будут поглощать что покрепче, оставив "малинку" женщинам.

Хорошо посидели. Петрович изрядно захмелел, испытав приятную расслабленность после тяжёлой физической работы. На него нахлынула волна нежности к сидящей рядом Свете. Он всматривался в её лицо, черты которого, как ему казалось, вполне могли принадлежать какой-нибудь француженке. Может быть, чуть припухлая верхняя губа, а может ещё какие-то детали, но её облик казался Вадиму очаровательным. Очки она оставила дома, и ничто не мешало ему сейчас получать удовольствие от созерцания этих голубых глаз, этих щёчек с трогательными ямочками на них, её чудесного маленького носика, её ушка, наконец, не закрытого волосами, в связи с новой короткой стрижкой.
У Петровича появилась вдруг уверенность, что этой ночью девушка будет принадлежать ему, и его охватило радостное возбуждение и нетерпение.
Когда уже уходили, Вадим попросил у Стаса кассету с записью той памятной вечеринки. Он решил показать девушке, как сексуально выглядела та тогда. А зачем, и сам не смог бы потом объяснить.
Он повёл Свету к себе в гости, где та ещё не бывала. Открывая дверь, Петрович вдруг засомневался, не оставил ли он где-нибудь на видном месте колготки, что случалось с ним иногда. Такого никак нельзя было допустить, и, пробежав по комнатам, пока девушка снимала туфельки, он убедился, что всё в порядке.
Затем Вадим достал из холодильника ликёр, и они удобно расположились на диване смотреть кассету.
- У тебя прекрасные ножки, - сказал Петрович, когда на экране крупным планом нарисовались танцующие ножки и попка Светланы в соблазнительных колготках.
В ответ девушка повернулась к нему и прильнула ртом к его губам. Вадим никак не ожидал от неё такой прыти, но тут же в ответ раскрыл свои губы, и они слились в долгом и глубоком поцелуе. Он держал, наконец, в своих объятиях это, ставшее дорогим для него, тело. Его язык свободно проник в её ротик и начал там свою любовную игру с её язычком, оказавшимся весьма бойким и игривым.
Кассета уже давно закончилась, но наши любовники, отключившись от всего окружающего, всё продолжали и продолжали целоваться. Наконец, Вадим, не отрываясь от губ девушки, нащупал пуговицы её блузки и стал лихорадочно расстёгивать. Потом на пути его рук оказался бюстгальтер, сквозь плотную материю которого начал Петрович тискать и гладить сиськи девушки, приходя в умиление от ощущения этих соблазнительных выпуклостей в своих ладонях. На гладкой поверхности едва прощупывались соски, но и этого было достаточно Петровичу, чтобы получать отменное удовольствие.
Между тем, Света сама расстегнула застёжку и, сведя плечи, скинула с себя лифчик. Вадим отложил в сторону этот, оказавшийся в его руках, интимный предмет женского туалета, и оторвался от губ девушки, чтобы переключиться на её грудь.
Из всех грудей, с которыми имел удовольствие общаться Вадим, вне конкуренции были, конечно, сиськи Катеньки. Они были безумно красивы, и волновали Петровича необычайно, особенно, когда он наблюдал их восхитительное колыхание при ходьбе девушки. В этом плане Света проигрывала. Её грудь не имела таких совершенных форм, была белая, довольно мягкая, и кнопочки сосков почти не выделялись. На левой стороне красовалось большое родимое пятно.
Но для Вадима это было неважно. Что-то большее, нежели внешние данные влекло его к этой девушке, и заставляло чувствовать и переживать несравнимо острее. Он наклонился и охватил своими губами сосок на правой груди Светы. Затем выпустил его и, легонько дотронувшись кончиком языка, начал теребить сверху вниз, сначала медленно, затем всё быстрее, постепенно увеличивая темп. Девушка закрыла глаза и вся выгнулась. А Петрович припал губами к нежной кожице вокруг сосочка Светланы и начал сосать. Одновременно его правая рука обхаживала её левую грудь, не останавливаясь ни на секунду.
Вдоволь насытившись её правой грудкой, Вадим отправился к левой. Его губы медленно, лаская по пути нежную поверхность полушария, двинулись к ложбинке. А когда достигли его, всё лицо Петровича оказалось прижатым к поверхности Светланиного бюста. Восхитительное ощущение! Чрезвычайно приятно было оставаться в таком положении, зарывшись лицом в её грудь.
Добравшись, наконец, до левого соска, Петрович стал подвергать его всевозможным ласкам, какие только мог придумать. Когда фантазия иссякла, и Вадим хотел уже переключиться на другие участочки тела девушки, у той случился оргазм. Её тело напряглось, как бы сжалось на несколько секунд, затем вернулось в норму.
Вадим порадовался тому, что Светлана оказалась весьма чувственной особой. Таких темпераментных девушек он ещё не встречал. Ему, как правило, приходилось очень долго стимулировать женщину, чтобы заставить её испытать оргазм.
Петрович опустил взгляд чуть ниже Светкиной груди, где его взору предстало самое лакомное зрелище. Юбка на бёдрах сидящей девушки съехала чуть-чуть вниз, и над её верхней частью, высовываясь аж сантиметров на семь, плотно облегали талию Светы колготки. Нужно было немедленно избавить тело девушки от этой, портящей весь смак, юбки.
Вадим тут же расстегнул, давно уже замеченную им, застёжку на её боку, не отказав себе в удовольствии мимоходом проехаться кистью по бесподобной поверхности её колготок. Света приподняла зад, и Петрович стянул с неё юбочку, тут же начав пожирать глазами открывшееся ему зрелище.
Перед ним лежала девушка в телесных колготках, на которых явственно вырисовывался переход полутонов, и под которыми просвечивали белые трусики. Наконец-то он получил возможность смотреть и трогать, ласкать и целовать, обнимать и нюхать, лизать, а также проделывать массу других вещей с этими прекрасными ножками в колготках, о доступе к которым он мечтал с первого взгляда на них. Что-то магнетическое было в рельефе этих ножек. Что-то неуловимое в их изгибах и линиях неудержимо влекло Вадима. И он не мог, да и не хотел, сопротивляться этой дьявольской красоте.
Его руки легли на нейлоновые бёдра Светланы, и его организм определил, что на ощупь они ещё приятнее, чем на взгляд. Тут же его ладони начали путешествовать по колготкам на теле девушки. По приятному матовому оттенку и гладкой, мягкой поверхности он предположил, что на ней сейчас "ГОЛДЕН ЛЕДИ" с суперпрочной нитью 3D. От скольжения по эластичной ткани Вадим получал сказочное удовольствие. Он чуть не стонал от наслаждения, во всём своём существе испытывая какое-то томление и негу.
Затем он взял в руки её маленькую ступню и начал губами легонечко касаться пальчиков сквозь прозрачную ткань. Вадим сильно возбудился, ощущая тончайшие нити нейлона на нежной коже своих губ. Его давно эрегированный член обрёл ещё большую твёрдость, обильно пуская смазку.
Оторвавшись от ножки девушки, начал он торопливо раздеваться, ни на секунду не выпуская из поля зрения предмет своего обожания, словно стремясь впитать в себя, бесподобно вкусный в этот момент, облик Светы.
Избавившись от одежды, Вадим примостился к лежащей на спине Светлане, и их губы опять слились в долгом поцелуе. Он не мог, конечно же, отказать себе в удовольствии одновременно поглаживать колготки на её бёдрах и выше.
Его ладонь поднималась до резинки на талии девушки, затем пускалась в обратный путь, съезжала по крутому спуску лобка в узкую расщелину между её ножек, где чувствовался сильный жар, исходящий от её промежности.
Рука девушки тоже проявляла активность, довольно тщательно исследуя анатомию его половых органов.
Петрович от всех этих телесных контактов очень быстро оказался на грани оргазма, и держался только за счёт того, что всё-таки его чувства были значительно притуплены изрядной дозой алкоголя. А так как в его планы не входило стремление кончить только от взаимных ласк, он мягко отстранил руку девушки от своего органа, и, взявшись за резинку, начал стягивать колготки и трусики с её тела. Секунду он колебался: оставить колготки приспущенными, или снять совсем. Решил снять, чтобы не пугать Свету таким своим повышенным вниманием к предмету её туалета.
Без волшебного преобразующего эффекта колготок, привлекательность её ножек значительно снизилась для Вадима. И он, уже не отвлекаясь на них, вплотную приступил к волнительному процессу соития.
Взобравшись на девушку, он ввёл в её ждущее и мокрое влагалище свой изнывающий от нетерпения жезл, испытав острейшее удовольствие от контакта раздувшейся головки своего члена со скользкими и нежными стенками её достаточно узкой дырочки. Размеры её влагалища, как нельзя лучше, оказались впору его фаллосу, который испытывал как раз необходимое давление стенок, чтобы получать наивысшее наслаждение.
Он делал медленные движения, чутко прислушиваясь ко всем ощущениям, и стараясь растянуть эти блаженные минуты подольше.
Света тихо постанывала, закрыв глаза, потом вдруг вся сжалась в оргазме. И тут он, не в силах больше сдерживаться, начал мощными толчками догонять девушку, почти тут же почувствовав, как накатывается на него неудержимая волна наслаждения.
Кончив в девушку, он, обессиленный, опустился на неё, начав благодарно целовать её лицо, губы, шею:
Потом, уже засыпая в объятиях Светы, он отмечал про себя справедливость постулата о том, что секс с любимым человеком приносит несравнимо больше удовольствия, нежели занятия любовью с девушкой, к которой не испытываешь особых чувств.
Проснувшись утром и увидев рядом тело, сладко спавшей, Светланы, Петрович начал нежно щупать её выпуклости своими ладонями, от чего фаллос его взметнулся вверх, в неуёмном желании посетить немедленно её уютную дырочку.
Вадим начал ласкать губами ушко, шею, затем опустился к груди, начав нежно обрабатывать сосочек девушки. Его рука скользнула в её промежность. Определив по обилию смазки, что Света вполне готова принять его, Петрович залез на неё, раздвинув её ножки пошире, и медленно направил свой каменный член в её лоно.
Тут он увидел, что Света проснулась, и, не дав ей сообразить, что происходит, прильнул к её губам на секунду, потом оторвался, глядя ей прямо в глаза и не шевелясь. Бесподобно было лежать вот так на ней, ощущая свой член внутри её.
- Доброе утро, - нежно прошептал он после некоторой паузы.
- Да, уж. Куда добрее. Просыпаешься, а в тебе уже член вовсю ковыряется. Ну, что ж ты остановился? Застрял?
Вадим снова впился в её губы и начал двигать тазом, испытывая восторг от осознания того, что он, похоже, окончательно завоевал сердце девушки.
Затем его губы отправились исследовать тело Светланы в поисках эрогенных зон. Ему хотелось доставить ей максимальное удовольствие. Чтобы она кончила, и не раз, в его объятиях. И он нашёл такую зону, начав стимулировать языком район её левой ключицы.
Девушка очень чутко отреагировала на его ласку, продемонстрировав уже знакомую ему реакцию. И пока он, делая очень медленные движения, держался из последних сил, чтобы не кончить преждевременно, Света ещё раз успела вкусить сладость оргазма:
Потом, излившись в девушку, он лежал, испытывая приятную усталость, и массировал её левый сосок, пока та курила, стряхивая пепел в, подвернувшуюся ей под руку, коробку из-под аудиокассеты. Теперь он был в ожидании того волнительного момента, когда Света будет затягивать свои ножки в колготки.
Но та отправилась в душ, оставив его в состоянии нетерпеливого ожидания. Вернувшись, Света приступила, наконец, к одеванию. Натянув трусики, она подняла с полу колготки.
Вадим во все глаза смотрел, как она ловко расправляет прозрачную ткань, как её ножка оказывается внутри колготок, как пальцы девушки подтягивают нейлон то на одной ножке, то на другой, добиваясь хорошего облегания эластичной тканью всей их поверхности.
- Ты чего так смотришь? - остановилась она на бёдрах, заметив его нескрываемый интерес, - отвернись, я стесняюсь.
- Я так люблю, когда ты колготки одеваешь.
- Так ты ж в первый раз видишь, как я их одеваю.
- Вот, уже и люблю. Красивейшее зрелище.
- Грязный извращенец! Ладно, смотри. Ого! Действительно, тебе нравится. - Она увидела, как его член, прямо на глазах, начал набухать, подниматься, и очень быстро принял вертикальное положение.
Петрович, не в силах бороться с нахлынувшим вожделением, бросился к её ножкам и начал лапать эту её вкусную плоть. Затем, невзирая на все протесты Светланы, уложил на кровать, припав к её чувствительным точкам, дабы разбудить в ней желание, и, доведя девушку до нужной кондиции, стянул с её задницы колготочки и трусики. Далее он прижал её нейлоновые ножки своим телом к её груди, испытав кайф от ощущения её колготок на своих плечах, и вошёл в её свежевымытое, но снова источающее влагу, влагалище.
Желанная Света, казавшаяся, совсем недавно, бесконечно далёкой и недоступной, лежала сейчас под ним в своих колготочках, делая встречные движения его члену!
Было ещё два момента, очень важных для него. Он признался ей, что она нравится ему в колготках, и она отнеслась к этому спокойно. А ещё, она, вроде бы, ничего не имела против занятий любовью в колготках.
Это был первый маленький шажок в сторону осуществления его коварных планов по воспитанию девушки в духе поклонения, его величеству, нейлону.
На этот раз Петрович смог продержаться долго, размеренно работая своим поршнем в тёплой дырочке Светланы, которая, забыв обо всём на свете, отдалась любовным утехам.
После того как Вадим завершил выступление, и лежал рядом с девушкой весь мокрый от пота, поглаживая ладонью её затянутое в нейлон бедро, та открыла глаза и сказала:

- Ну вот, опоздала на работу.
На часах было без пяти восемь. В окно ярко светило солнце. День снова обещал быть жарким: