Он никуда не спешил.
Считая жизнь вполне состоявшейся и размеренной, в свои 35 повидав многое, Павел просто плыл по течению, иногда позволяя себе "зигзаги", как он их называл. Это могли быть совершенно неожиданные изменения маршрута "дом-работа", или "работа-дом", которыми следовала его серебристая любимая машинка. Вдруг, как сами собой разумеющееся, новые встречи, или даже не встречи, а лишь намеки на них, возникали в его жизни солнечными зайчиками, и расцвечивали серость будней...
Нет, ему совершенно не нужны были новые приключения. Павел мог просто дружить с девушками, не переводя отношения через границы дозволенности в понимании добропорядочного отца семейства, и умел это делать. Омрачала лишь необходимость держать такие встречи в тайне от супруги, но, поскольку рамок он не переступал, винить себя тоже было не в чем.
Этот вечер пятницы не был необыкновенным, лишь неожиданно, до потемнения вокруг, грозовая туча вдруг накрыла московскую улицу, и начала выдавливать из себя тонны воды на всех и все вокруг... Дворники едва успевали смахивать чистые тугие потоки с лобового стекла; Павел снизил скорость и прижал машину поближе к тротуару... Очередной взмах дворников - и перед машиной он увидел тонкую фигурку, затянутую в мокрое от ливня платье, похожую на изваяние..."Без зонта, такой ливень... Бог мой....". На секунду Павел представил себя стоящим рядом с
неожиданной девушкой на тротуаре, и поежился от ощущения прохладых капель за воротом. Остановив машину рядом с тротуаром, он приокрыл дверцу:
- Добрый вечер, не правда ли?.... - смеющиеся глаза (только глаза!) встретились с хмурым взглядом решившейся Промокнуть, Но Никогда Не Садиться В Незнакомую Машину незнакомки, - Кажется, мне выпал шанс спасти вас от утопления на этой чистой улице... А вы - хотите ли вы помочь мне стать вашим спасителем?
Дурашливый тон и резкий контраст с окружающей обстановкой, казалось бы, непременно должен был привести девушку в теплый салон нового авто, но... Нет, она не ответила ничего ожидаемого, вроде "Мне в другую сторону", или "Катитесь себе быстро, но не превышайте скорости". Все было проще и обыденнее -девушка просто повернулась спиной к дороге, и решительно двинулась в сторону станции метро, быстро скрываясь под шумной водяной завесой...
Антонина так промокла под этим ливнем...И еще ,как назло, забыла свой любимый зонтик...торопилась в университет и опять опаздывала...Она шла, перепрыгивая через лужи и думала о своем старшем брате Андрее, таком сильном и смелом ...Нет, таких мужчин на свете больше нет...И почему она всех окружающих мужчин всегда сравнивала с ним? Антонина и Андрей...самые близкие люди на свете, неразлучные брат и сестра...Она улыбалась сама себе...и ускоряла шаг...
Вдруг позади она услышала тихий шум тормозов и инстинктивно оглянулась назад...Дорогая серебристая машина мягко подъезжала к ней. Она отошла от нее, отвернувшись в другую сторону. В голове мелькнуло:-"Очередной любитель легкой добычи...". Машина поровнялась с ней и стекло бесшумно опустилось. На нее смотрел удивительно привлекательный и еще довольно молодой мужчина...она быстро отвернулась, чтобы скрыть свое смущение...нет, она не будет с ним разговаривать! Внешне он был мужчиной ее грез...таким далеким и нереальным...Но это только внешне...кто он, откуда? Нет, она не хотела этого знать...Она не стала ему отвечать, а поскорее пошла в сторону метро. Она знала, что он не побежит вслед за ней, он такой же как все эти роскошные богатые красавцы, ищущие приключений...
Павел растерянно смотрел вслед удаляющемуся силуэту все сильнее растворяющейся в каплях летнего ливня незнакомки... Как укор его медлительности, он становился все менее различимым в сумерках, еще мгновение - и он просто потеряет ее из виду. И Павел решился. Достав с заднего сиденья свой огромный черный зонт, он выскочил из машины, раскрыл спасительный купол, и в несколько быстрых шагов сократил дистанцию. Девушка, почувствовав над собой спасительное укрытие, недоуменно оглянулась, и, заметив Павла, держащегося чуть позади нее, гордо расправила плечи, и продолжила свой путь. Ни одного слова, ни одного взгляда до самой станции она так и не обронила в тот вечер в его сторону... Проводив нечаянную попутчицу до вестибюля, Павел рассеянно смотрел ей, удаляющейся вниз станции по эскалатору в плотном потоке таких же спасающихся, и ловил обрывки мыслей, роящихся у него в голове: "Господи, как хороша...сколько достоинства... но как же....Бог мой.... а вдруг больше никогда..."
Он так и не вспомнил как оказался дома, но мысль о том, насколько желанна новая встреча с Ней, прочно укрепилась в его мыслях. И Павел решил действовать, методично приближая этот миг, как он, математик по образованию и складу мышления, умел.
Справедливо предположив, что девушка повторяла свой каждодневный обычный маршрут, он в течение всей последующей недели оказывался в этом месте в то же самое время, и подолгу вглядывался в лица прохожих... Беда была в том, что ливень, вспышки молний и мокрые волосы тогда изменили ее лик до неузнаваемости, но Павел не терял надежды... Ведь только ей присущий жест руки, трогательно возвращающий длинные непослушные локоны на свои, известные лишь их хозяйке места, он запомнил вполне отчетливо. Прошли тягучие три дня, и вот, наконец, его терпение было вознаграждено.
Та Самая Девушка - а в том, что это была именно она Павел не сомневался ни на секунду - проявилась из-за угла старого купеческого дома, как неожиданный подарок судьбы, и шла прямо на него... И так же неожиданно в нем вдруг погасли все подготовленные к этой встрече слова, разрушились все планы... Он просто стоял и смотрел на нее, проявляющуюся из раннего московского вечера, на ее силуэт в контражуре, и контуры тела, похожего на скрипку работы знаменитого мастера, светящиеся сквозь тонкую ткань белого платья. К нему снова возвратились отроческие дни, когда Павел терял всякую способность аналитически мыслить при виде одноклассницы, в которую был безнадежно влюблен...
- Здравствуйте... вы не помните меня?.. Дождь, зонт, и мы... Три дня, вернее, вечера назад?...
Ее губы дрогнули в попытке улыбнуться. Девушка опустила взгляд - буквально на одно мгновение, и в этом коротком отрезке времени Павел успел прочесть в ее глазах, мимике, обречености позы и жестов, очень многое: "Да, помню... Простите, я не .... Уже так много раз... Я не могу снова... Не верю... " - и весь его первоначальный пыл тихо и осторожно, крадучись на мягких лапах внезапно возникшей нежности к ее локонам, внутреннему голосу, мягко, телепатически звучащему как бы изнутри, даже звуку шагов, вдруг трасформировался в острое желание прикоснуться, защитить и оберегать.
Девушка двигалась к метро как зачарованная, напряженно выпрямившись, как бы ожидая подвоха...
- Простите, вы проходите, или нет? - какая-то толстая тетка с сумкой-тележкой толкнула ее в створе турникета - Спишь, что ли? Молодая такая!
Она растерянно оглянулась, протянула билет щели автоматических ворот, и только теперь заметила укол в левой ладони... Потрясающей красоты, длинная благоухающая роза коснулась бархатными лепестками ее предплечья, и снова уколола шипом: "Не спи... Проснись... Тебе это не снится"....
Для Павла эти ежевечерние бдения стали каким-то навязчивым состоянием, жена все чаще недоуменно поглядывала в его сторону - "Опять чудит...И чего ему не хватает, говорила мне мама - математик не мужик. Ни гвоздь забить, ни о будущем подумать. Все самой решай"...
- Павлуш, завтра приезжает мама. Она зовет нас к себе на недельку-другую, у меня уже решено с отпуском. Хотя, что я тебе говорю, снова отдыхаешь зимой. Так?!
- Ты права, как всегда.
- Я так и знала. Дурында. Сухарь. Не буду тебе мешать, Ферми. Но если ты все же приедешь к нам, я буду рада, хоть и не надеюсь.
Через два дня, проводив жену и тещу, Павел, наконец, взял два отгула, и решил во что бы то ни стало приступить к приручению этой прекрасной, но такой дикой птицы, так нечаянно встретившейся ему В Тот Самый RAINY DAY.
Тоня оглянулась и посмотрела на розу...Она была в очевидном замешательстве...Неуверенно взяв розу, она смутилась и побежала по лестнице к подъезжающему поезду. Ей ничего не стоило начать small talk, но она не решилась...очень страшно изменить привычный ход жизни... Что-то изменилось в ее жизни, но вот что именно - она не осознавала до конца. Казалось, что привычный полет одиночества был кем-то прерван; но не грубо, а как-то незаметно для нее самой... Будто кто-то сильной рукой начал направлять ее в потоке улицы. Или это она сама, поддавшись наметившемуся присутствию нового человека рядом, стала резонировать ему в ответ? Жизнь в полусне, ставшая для Тони привычной, приобрела новый оттенок, и сияние Той Розы в вазе столика у кровати, как символ, стало манить ее сильнее... "Мне кажется, что от Него пахло чем-то очень похожим... Но почему...Зачем он.... " - в ночном смятении мысли Тони расплывались по влажной подушке калейдоскопом неосознанных сомнений, постепенно плетаясь в клубок нежного, захватывающего и глубокого летнего сна.
Сна, где новый образ уже основательно утвердился в качестве Надежного Незнакомца... Где было спокойно... И почему-то ей захотелось протянуть руку ему в ответ.
Утром Тоня улыбнулась своему отражению в зеркале, прикоснулась губами к алому бутону, и, пожелав себе удачного дня, вышла из подъезда в распаленное оранжевое утро.
День пролетел совершенно незаметно, и каждую секунду Тоня ждала чего-то необычного, хотя знала - Это случится сегодня. Обязательно...Иначе все окажется неправдой... И она была уверена, что сможет переступить через свои табу.
Странное дело - она была совершенно спокойна, когда заметила у дороги знакомую машину, и даже - когда услышала Его спокойный мягкий голос:
- Здравствуйте.... Конечно, я сумасшедший... Не верьте мне, это, возможно, вы слышали уже от многих, и не один раз... но вы сегодня приснились мне.... Тоня.
Тоня ошарашенно оглянулась, и увидела Его, свое доброе сновидение, Надежного Незнакомца из сна, Человека из дождя, Хранителя Розы. Совпадало все - и голос, и фигура, которую тогда она не рассмотрела толком, и даже Рука - сильная рука мужчины, тепло которой так приятно поднималось по ее руке к сердцу, волновало разум, и от которого так приятно кружилась голова... Все прежние страхи и сомнения остались где-то там, далеко за границей сна, из которого так не хотелось возвращаться, и Тоня легко приняла протянутую ей руку, улыбнувшись его мягкому взгляду:
- Вы запросто можете считать сумасшедшей и меня... Павел.
- Так не бывает, Тоня.
- Но это уже случилось. Увы, или...?
- ....а если я отвечу "Или, но.."?
- Я умру, если ты не расскажешь мне все, и сейчас же.
Порывы ветра отнимали лепестки вяленых цветов у клумб бульваров и многочисленных старушек-продавщиц, сметая эти разнородные по форме и оттенку мертвые, но прекрасные ресницы на края дорожек, в легкие змейки.... Тоня и Павел, шли вдоль них, как по Млечному пути, незаметно оказавшись на открытой террасе ресторана у Чистых прудов. Они не помнили что заказали, как вкуснейший кофе обжигал им ладони, поскольку говорили, говорили, и не могли наговориться... Со стороны могло показаться, что эти двое не виделись целую вечность, и это было чистой правдой. А когда вечер накрыл Москву красным закатом, они узнали друг о друге все, наверное, даже больше чем это могли знать они сами... Их диалог слов и взглядов, переплетаясь, многократно повышал информативность общения - ведь беседовали не просто два человека, а два разума, два сердца, два одиночества. И когда было сказано все, они одновременно поднялись, и, взявшись за руки, вышли в вечернюю прохладу летнего московского вечера.
Гулкий шум подземки, долгое-долгое путешествие, шелест трав строгинской поймы о ноги... Забавное угадывание названий далеких созвездий... Первые робкие объятия, сменяющиеся страстными поцелуями, попытки раствориться друг в друге, объединиться в один вздох... в один стук сердца; ставшая незаметной прохлада трав приняла на себя этих безумцев, катающихся по земле от нахлынувшего счастья... И, когда луна взошла, наконец, в зенит ночного неба, навстречу ей, естественно и радостно, воспарила еще одна родившаяся на Земле Юная Женщина...
Тоню разбудили звуки грома. Приоткрыв глаза, она с недоумением осматриваясь, приподнялась на кровати. Знакомый уют ее дома... "Но где же Павел? Почему я здесь?? Господи, неужели это... ???". С холодом на сердце, Тоня села на краю постели, поставила локти на колени, низко согнувшись, громко, в голос, уронив лицо в ладони, зарыдала...
Павел очнулся утром от телефонного звонка. Звонила жена, и ему пришлось выслушать все, что она думает по поводу его отсутствия в доме тещи, что в квартире наверняка не убрано и что он уже умирает с голоду... Он слушал вполуха, воспринимая звучащее в трубке как фон. А сам медленно приходил в себя после внезапного пробуждения, и с дрожью в мышцах, лихорадочно соображал: "Но что же это было? неужели только сон, ведь все было ТАК РЕАЛИСТИЧНО!!! Да я отдал бы все за то, чтобы прожить так хотя бы день! Час, лишь бы с Ней... Тоня-я-я-я-яяя!"... Нет ничего ужаснее и больнее, чем видеть и слышать рыдающего мужчину, как будто он только что потерял самого дорогого, самого родного и близкого человека...
Когда отшумела самая первая буря, и сквозь комок в горле последними спазмами, наконец, затихли слезы, Павел и Тоня новым взглядом осмотрелись вокруг... Нет, это были именно привычные стены, и все же что-то привлекало внимание обоих. Они никак не могли понять что же это было; так продолжалось до тех пор, пока выглянувший из-за грозовой тучи луч солнца не высветил ярким пятном у стен их комнат две совершенно одинаковые вазы... В каждой из них, в разных комнатах разных квартир, в совершенно разных сторонах Москвы, светились две совершенно одинаковые, будто скопированные с одного идеального цветка, алые розы...
"Неужели?! Это просто невозможно! Это ведь Та Самая!",- подумали вместе Павел и Тоня..
И с рождением их улыбок, одновременно, со всех сторон и сразу, на город упали яркие солнечные блики.
Это были самые яркие лучи этого лета.
Начинался самый теплый день года.
Года Алых Роз.
|
