Павел Б.



НЕТИПИЧНЫЙ
ТРЕУГОЛЬНИК


1.

Вся земля теплом согрета!
Это значит: скоро лето…
Я на юг поеду – к морю…
без лицензии открою
свою фирму ГАНИМЕД:
дым хороших сигарет…
благороднейшие вина…
и какой-нибудь мужчина,
натурал и семьянин,
отдыхающий один,
без детей и без жены,
обозначится… и мы
говорить будем о том,
что… короче, о пустом
поведём мы разговоры,
где важнее будут взоры
(разговоры – ерунда!), –
он глазами спросит: да?
и – глазищами своими,
васильково-голубыми,
утвердительно в ответ
посмотрю я… тет-а-тет
мы окажемся… и там,
где окажемся, я дам:
приспущу с себя штаны,
наклонюсь – и со спины
он засадит в меня уд!..
Ах, какие меня ждут
упоительные ночи!..
Пусть наивные бормочут,
что позорно в зад давать, –
всё равно не будут знать
однокурсники-друзья,
чем на юге буду я
заниматься… А вернусь
и, наверное, женюсь…
потому что я не гей,
и могу я без парней
очень долго обходиться, –
почему бы не жениться?
И невеста уже есть…
никакой проблемы здесь
для меня не существует!
Съезжу к морю – покейфую,
может быть, в последний раз,
и – женюсь… Я педераст,
но отнюдь не голубой, –
вот в чём hocus-pocus* мой! –
ТАК Я ДУМАЛ НАКАНУНЕ
ЛЕТА ЗНОЙНОГО…


2.

В июне
я отправился на юг…


3.

Город Сочи… Где ты, друг?
Чайки кружат над волной…
Знаю: женщинам со мной
хорошо бывает тоже…
но! порой помужеложить
я хочу – и отрываюсь:
раз в году я подставляюсь
анонимно мужикам…
словно шлюха, себя сам
предлагаю… «Во дурак!» –
кто-то скажет… кому как,
а мне хочется порой,
чтоб вошел в меня тугой…
раздирающий… горячий…
одним словом, настоящий
чей-то уд – и я даю,
чтоб оттрахали мою
жопу… право, это классно –
стать на время педерастом!
Для кого, может, позор…
а я лично кругозор
сексуальный расширяю –
мне по кайфу жизнь такая!
Словом, всласть я оторвусь,
и опять не сторонюсь
пола женского – и снова
ничего нет голубого
в моих помыслах, и год
в тягомотине забот
я не думаю об этом, –
я не гей… и после лета
будет свадьба – решено!
…А пока я пью вино
в одиночестве – пока
мне охота мужика,
чтоб меня он отодрал…
Где ты, пидер-натурал?
Море плещется у ног…
На скрещении дорог,
на смещении времён –
где ты, жаждущий партнёр?


4.

Познакомились на пляже…
Получилось лучше даже,
чем я думал и мечтал!..
В виду – полный натурал,
даже, может, чересчур:
серых глаз стальной прищур,
подбородок волевой,
голос властный… но со мной
был он нежен, был не груб…
и, к тому же, был не скуп:
тратил деньги – не жалел,
покупал, что я хотел…
Три недели был я с ним,
и он был неутомим
в свои тридцать девять лет!
А какой был инструмент!
Двадцатисантиметровый,
по-военному готовый
мою крепость штурмовать
неустанно – и в кровать
мы ложились то и дело…


5.

Оглянуться не успел я,
а уже пора домой…
Не давая адрес свой,
он упрашивал меня,
чтоб ему оставил я
свой домашний телефон,
ибо выяснилось: он
тоже в Питере живёт…
Я признался ему: «Ждёт
меня в Питере девчонка».
Рассмеялся Миша звонко:
«Ай да парень! Ну, Сергей!
Я-то думал, что ты гей…
а выходит, что ты тоже,
синеглазый друг Серёжа,
как и я, бисексуал…»
Отсмеялся. Помолчал.
«Впрочем, всё же телефон
ты бы дал…» – добавил он.
«Ни к чему усугублять.
Я любитель, а не блядь», –
улыбнулся я в ответ…
Дал он деньги на билет…
Самолёт поднялся ввысь…


6.

Лето – маленькая жизнь.
Лето кончилось…


7.

И вновь
окунулся я в любовь
к Ленке, девушке своей:
мы планировали с ней,
как мы жить будем вдвоём,
как ребёнка назовём
и где будем отдыхать…
целовались – и кровать
вечерами то и дело
упоительно скрипела…

А в начале октября
вышел казус…


8.

К Ленке я
в первый раз пришел домой,
и… случаются порой
в нашей жизни, вроде ясной,
всевозможные пасьянсы, –
я зашел на пять минут,
чтобы книгу взять, и тут…
Я спешу – стою в прихожей.
Говорит она: «Серёжа,
познакомься: это папа…»
…Как тогда я не обкакал
сам себя, я до сих пор
удивляюсь… ибо взор
поднимаю я – и вижу…
папу Лениного – Мишу...
того самого… О Боже!
«Это, папочка, Серёжа», –
я услышал голос Ленин…
Стали ватными колени…
Мой любовник-педераст –
Ленин папа?! Вот те раз…
На плечах его погоны…
За плечами – полигоны…
Подбородок волевой…
Ленин папа… боже мой!..
На него смотрю… и что же?
Обалдел он, вижу, тоже,
но… как воин и мужчина,
в руки взял себя. Картина,
должен я вам доложить…
У меня губа дрожит…
по спине струится пот…
ноги ватные… а тот,
в чьих объятиях я в Сочи
проводил и дни, и ночи…
ненасытный мой любовник…
настоящий подполковник…
Ленин папа… педераст…
не спуская с меня глаз,
мне протягивает руку:
«Михаил Иваныч…» Сукой
на него смотрю – и тоже,
говоря ему: «Серёжа…»,
свою руку подаю,
и – он руку жмёт мою…
Познакомились, короче…
в голове моей все ночи
пролетели-пронеслись…
Ай да папа! Вот так жизнь!
Как он был неутомим,
когда я лежал под ним,
широко раздвинув ноги…
а какие были вздохи
сладострастия!.. И вот,
словно круглый идиот,
руку жму ему – и чую,
что краснею я… в натуре!
Я ж краснел последний раз
в седьмом классе, когда нас,
друга Женьку и меня,
его мать застала… я
красен был тогда, как рак, –
мы в постели были… мрак!
Женька мальчиков любил
и – меня уговорил…
только он в меня вошел…
только стало хорошо
нам обоим – и кровать
заскрипела… а тут – мать…
Десять лет прошло – и вновь
прилила к ланитам кровь:
словно кролик на удава,
я смотрю на папу… право,
пламенею!.. Боже мой!
Ситуации такой
я врагу не пожелаю!..
Растерялся я – не знаю,
что мне делать… как дурак,
ем глазами его – как
распоследний идиот,
я смотрю на Мишин рот, –
произносит Миша внятно:
«Что ж, Серёжа, мне приятно,
что у Лены такой друг…»
«Мне приятно тоже…» – ух!
еле вымолвил три слова…
Двадцатисантиметровый
в его форменных штанах
пистолет упрятан… Ах!
Ну, попал я в переплёт…
Говорит он: «Меня ждёт,
к сожалению, машина…
Очень жаль, но я покинуть
должен вас, друзья мои…
Лена, дочка… посмотри, –
говорит он, – сигареты…
на балконе они где-то…»
Лена вышла на балкон.
«Называй свой телефон!» –
произнёс он еле слышно.
Я назвал. И папа… Миша
улыбнулся: «Жди звонок.
Лена! – крикнул он, – Ленок,
сигареты у меня
в дипломате… Ну, друзья,
отдыхайте. Меня нет…»
Вышел Миша – ему вслед
посмотрел я молча… ух!
перевёл я тихо дух…


9.

Целый день я был не я…
В институте все друзья
удивлялись: «Что с тобой?
Ты сегодня сам не свой…
Или, может, заболел?»
«Всё нормально!» – я смотрел
то и дело на часы…
Говорил себе: Не ссы!
Что он мне, в конце концов,
может сделать? Я готов
к разговору! – сам себя
убеждал я… и хотя
говорил себе я так,
всё равно я, как дурак,
изводил себя, гадая,
что же будет… Вспоминая,
как я с Мишей целовался,
как ему я отдавался
и как он меня имел,
то и дело я краснел…
Что же будет? – думал я.
Мне казалось: жизнь моя –
вся! – несётся под откос…
Ай да Миша! Ну, барбос…
Полководец, твою мать!..
Если б мог я летом знать,
кто он есть на самом деле…
Влип, короче… Три недели
меня трахал Ленин папа!..
От стыда я чуть не плакал…
И опять я вспоминал,
как меня он обнимал…
как меня он ставил раком
и, вгоняя в мою сраку,
целовал затылок мой…
А – едва пришел домой,
затрезвонил телефон…
Застучало сердце: он?
Трубку снял я – голос Миши:
«Как Сергея мне услышать?»
Отвечаю: «Это я…»
«Ну, военный… ты меня
чуть сегодня не довёл
до инфаркта, когда днём
я увидел тебя вдруг…
Разве можно так, мой друг?»
«Я и сам не ожидал…» –
я в ответ пробормотал…
Было муторно. И стыдно…
Тот, который ненасытно –
неустанно! – дни и ночи
три недели меня в Сочи
трахал в задницу и в рот…
нашей армии оплот –
настоящий подполковник…
упоительный любовник –
Ленин папа. Кто мог знать?!
Что я мог еще сказать?..
«Я и сам не ожидал…» –
только это и сказал.
«Да уж! – Миша рассмеялся. –
Ты и вовсе растерялся…
Что ты делаешь сейчас?»
«Ничего…» – «Тогда у нас
состоится рандеву…
Приезжай, Серёжа. Жду.
Посидим с тобой вдвоём…
побеседуем…» – «О чём?» –
«Мы одни будем, Серёжа…» –
говорит он тихо… Боже!
чую я: опять пылаю…
Это что же… зазывает
он меня к себе домой,
чтобы… боже… боже мой!
«Что молчишь – не отвечаешь?
Адрес мой, Серёжа, знаешь…»
Говорю: «А как же Лена…»
«У неё ночная смена, –
произносит он в ответ. –
И супруги тоже нет…
Обеспечил я плацдарм –
рандеву будет без дам.
К девяти, Серёжа, жду!» –
уточнил он… Ну и ну!
«Хорошо… – ответил я. –
В девять буду…» Или зря
я сказал, что я свободен?
Ну, как скажет он:
«Негодник!» –

что тогда я делать стану?!


10.

Ехал я… и, словно пьяный,
ничего не замечал –
в голове моей звучал
его властный голос: «Жду!»

Может, броситься в Неву?..


11.

Сердце билось: ровно в девять
я, красивый, перед дверью
замер… страшно было… ох!
Сделал выдох. Сделал вдох.
Ну… – себя благословил,
пальцем кнопку надавил…
и – не стихла ещё трель
соловьиная, как дверь
распахнулась в тот же миг,
и я вижу: Миша… Мих…
Михаил Иваныч, то есть, –
поразительная скорость!
Или он за дверью ждал,
чтобы кнопку я нажал, –
затаившись, ждал в прихожей?
Говорит он мне: «Серёжа,
как я рад, что ты пришел!
Ну, входи!» – И я вошел,
подавляя в себе стыд…
Дверь закрыл он – говорит,
улыбаясь: «Ну, Серёга…
что ты замер у порога
истуканом? Руки мой!
Будем ужинать с тобой…»
Говорю ему: «Я сыт…»
«Не дури, – он говорит. –
Ты пришел, и рад я очень.
За знакомство, между прочим,
надо выпить по сто грамм.
И ещё… за встречу нам
не мешало бы немного
тоже выпить… а, Серёга?»
Удержал я нервный смех.
Ай да Миша! Ну, стратег…
Михаил Иваныч, блин…
стопроцентный семьянин
для соседей и друзей…
Он разлил по рюмкам: «Пей!»
Ленкин папа. Мой любовник.
Настоящий подполковник!..
Ёлы-палы… ё-моё…
ситуация… Вдвоем,
не пьянея, мы с ним пили
и о чём-то говорили –
о ненужном… о пустом…
говорили не о том…
Говорили – и всё время
слов невысказанных бремя
не давало мне покоя,
и хотя он был со мною
весел, мил, непринуждён,
ощущал я, что и он
неуверен в себе тоже –
всё «Серёжа» да «Серёжа»…
Час мучительно прошел…
Как легко и хорошо
было летом!.. Если б знать!
Был же выбор… и я дать
мог другому… почему
я подставил зад ему?!
Что свело нас? Случай? Бог?
На скрещении дорог
оказались мы в тот вечер…
И вот снова – эта встреча…
Для чего она?.. Зачем?..
Неизвестно… Между тем,
час другой пошел – и снова
он о Ленке ни полслова…
А ведь он её отец…
Я извёлся… Наконец,
изменился его тон,
и почувствовал я: он
говорить будет сейчас
о Елене… и о нас…
«Ну, Серёжа… – он сказал,
не сводя с меня глаза, –
посидели – будем спать.
Иди в душ. А я кровать
разберу пока…» О Боже!
Неужели… как он может?!
Я растерянно застыл…
Улыбнувшись, положил
он мне руку на колено…
Вспыхнул я: «А как же Лена?»
Рассмеялся он в ответ:
«Ты же видишь, её нет.
И супруги моей тоже
нет сегодня… Ах, Серёжа!
В этом месте в этот час
только ты и я… у нас
впереди, Серёжа, ночь…
Мы одни…» «Но ваша дочь –
Лена – девушка моя, –
перешел на «Вы» вдруг я,
полыхая, словно мак. –
Разве можно теперь так?
Мы не знали это летом…
Но теперь…» «Да-да, об этом
я, Серёжа, тоже думал…
Ты, Серёжа, парень умный, –
он мне сделал комплимент. –
Сам отлично знаешь: нет
никакого криминала
в гомосексе, и немало
вокруг нас таких парней…
Или я не прав, Сергей? –
Он обнял меня за плечи. –
Ах, Серёжа… эти речи
для сопливых пацанов.
Ты, Серёжа, не таков,
чтобы истины простые
объяснять тебе. Мы были
в тобой вместе, и не раз…
Или ты не педераст?»
Я подавленно молчал –
ничего не отвечал…
Да и что я мог сказать,
если сам к нему в кровать
я улёгся – и все ночи
три недели меня в Сочи
ублажал он… Было? Было.
И хотя я без надрыва
к гомосексу относился –
никогда я не стыдился
в глубине своей души
сам себя! – и не страшил
меня взгляд распространённый,
что пассивным быть позорно,
тем не менее, сейчас
я, любитель-педераст,
провалиться был готов
от стыда… Я не таков,
чтоб мне что-то объяснять?
Не таков. Но как понять
что он хочет сейчас вновь
предложить свою любовь?..
«Ты, Серёжа, не стыдись, –
он промолвил. – Это жизнь.
В Древней Греции, Сережа,
не боялись – мужеложил
почти каждый воин-грек…
Да, иной сегодня век…
Электроника… ракеты…
ну, и что с того? При этом
люди те же! Вот в чём суть.
Тот же самый Млечный Путь.
И Полярная звезда
та же самая… Всегда
это было! Ты, Сергей,
педераст… но ты не гей,
и ты сам об этом знаешь.
Ты с мужчиной получаешь
удовольствие… и то же
удовольствие, Серёжа,
получаешь ты, когда
рядом женщина…» «Но та,
кто мне нравится – Елена…»
«Деликатность этой темы
я отлично понимаю, –
улыбнулся он. – Такая
получилась карусель…
Ты б, наверное, теперь
очень многое б отдал,
чтобы только я не знал
про твою вторую жизнь?
И – напрасно! Не стыдись.
Любишь Лену ты? Прекрасно!
Рад за Лену. Но напрасно
ты решил: это конец,
обнаружив, что отец
Лены, девушки твоей,
тебя трахал… не красней!
Так уж вышло: дочь моя –
твоя девушка, а я
три недели тебя летом…
Ну, и что с того? Всё это
не должно тебя смущать, –
улыбнулся он. – Как знать!
Может ты, Серёжа, будешь
еще зятем, если любишь
мою дочь на самом деле…»
Я ушам своим не верил!
Стану зятем я… и что же?
«Заживём с тобой, Серёжа,
душа в душу… Я женат
двадцать лет уже, а в зад
тайно трахаю парней
до сих пор… И ты, Сергей,
это делать будешь тоже…
с той лишь разницей, Серёжа,
что ты будешь подставлять.
И не надо себе врать…
Даже если станешь мужем,
всё равно, Серёжа, нужен
тебе будет иногда
секс с мужчиной – и тогда
будешь ты искать кого-то…
Здесь, Серёженька, природа,
можешь ты поверить мне…
Ну, а чем на стороне
приключения искать…
да при этом рисковать…
право, лучше будет, если
мы, Серёжа, будем вместе.
Оба мы бисексуалы…
и тебе, Серёжа, мало
будет в будущем жены.
Никакой твоей вины,
повторяю, в этом нет…
Вот, Серёженька, ответ
на вопрос "а как же Лена?"
Успокойся. Эта тема
не должна тебя смущать.
В душ иди… а я кровать
разберу пока… Серёга,
не томи – побойся Бога!»
Я внезапно осмелел:
«Бог терпел и нам велел,
Михаил Иваныч… или –
просто Миша? В каком стиле
обращаться мне теперь?»
Рассмеялся он: «Сергей!
Ну, ты язва… не дури.
Когда мы с тобой одни,
называй меня, как звал».
Улыбнувшись, я сказал:
«Хорошо, мой командир!
Ты меня уговорил…»
…И до самого рассвета
он любил меня, как летом,
и его любил я тоже…


12.

Вскоре свадьба была…


13.

Может,
для кого-то экзотична
или даже неприлична
ситуация такая…
Но ведь я не предлагаю
себя в качестве примера.
Жизнь… она не одномерна.
Кто-то сделал бы иначе –
не женился… А мне слаще
и приятней во сто крат
трахать женщин, если в зад
предварительно меня
кто-то трахнет… И хотя
от природы я не гей
и могу я без парней
в тягомотине забот
обходиться целый год
(или даже полтора!),
всё равно потом пора
наступает – и я вновь
испытать хочу любовь
голубую… гомоблядки
что-то типа подзарядки
для меня как для мужчины.
Возбуждают… В чём причина?
Всё нормально с головой…
организм, может, такой?..
Я не знаю. В Сочи ездил…
…А теперь даю я тестю!
Рассчитал всё верно Миша:
брак – отличнейшая крыша
для таких парней, как я!
Он оттрахает меня –
и довольна Лена мной
как мужчиной! Боевой
получился треугольник:
настоящий подполковник
(ему тридцать девять лет,
обалденный инструмент),
Лена – дочь его, и я…
Все довольны! И не зря
умиляются соседи…
Но скажи им, что я педик
и что Миша – пидарас…
возопят они – и нас
принародно заклеймят.
Потому не надо знать
ни соседям… ни жене –
хорошо и ей, и мне!..
Теща с тестем, Лена, я –
очень дружная семья!


----------------------
*Причуды, каприз (пер. с нем.)